В 9 утра (на завтрак не хватило времени) с одним из баптистов отправились на встречу. Накануне, все обдумав, я был не прочь отказаться от этой встречи. Показалось мне, что самое главное мы уже успели обсудить; да и не было охоты участвовать в баптистском богослужении и подвергаться попыткам обратить меня в их веру. Об этих мыслях я сказал Садченкову, но тот посчитал, что все же лучше пойти туда, так как, скорее всего, будет интересно.
Человек, с которым я ехал на эту встречу, по дороге рассказал мне о трудностях и гонениях, которым они подвергались все эти годы. Даже в эру Горбачёва их принудили уничтожить созданный ими большой овощной сад; по сей день сохранилась какая-то насторожённость, и трудно им было осмеливаться на глазах у властей взяться за что-нибудь покрупней1.
Встреча оказалась действительно интересной. Первое знакомство с Евгением М.; так же присутствовал Михаил В. (с которым я успел познакомиться уже накануне). Главная линия беседа была в том, что: налицо благоприятные условия, чтобы самостоятельно заниматься развитием благосостояния, и при целенаправленной помощи многого можно достичь.
Мы договорились, что на следующий день я посещу большой участок земли, который они возделывали.
Общий обед, и обратно в гостиницу. После короткого послеобеденного отдыха появился Андрей Каден, и отправились мы на намеченную лекцию.
Шли по берегу Волги. С левой стороны грандиозные памятники в честь Сталинградской битвы… Переделанный в памятник расстрелянное кирпичное строение, в котором тогда укрепился советский штаб. Море гуляющих; многие с собаками на поводках. Андрей заметил, что за последние несколько лет количество собак заметно увеличилось; что в связи с недостатком продовольствия довольно удивительно. Ведь каким-то образом кормить же нужно этих тварей…
Сама лекция мало дала; я бы назвал её дилетантской. Про царя Павла Iго, которого называли «русским Гамлетом». Попытка представить его как прогрессивного радикального реформиста; что как-то не удалось. Упомянули даже о разных подробностях, которые представляли его скорее в виде мелочного сумасшедшего2 ; просто так, как что-то нормальное. – Ну ладно; пусть гении нередко, помимо своей гениальности, склонны к разным чудачествам; но все же, если явного чудака представить гениальной личностью, то следовало бы хотя бы чуть обрисовывать связь между чудачествами и гениальностью. Просто какая-то кутерьма не связанных между собою фактов и тезисов…
И по внешней форме лекция эта проводилась весьма странно. На сцене стоял – телевизор с подключённым к нему видеомагнитофоном. К этой аппаратуре подошёл лектор и включил; и вот телевизор стал показывать его – лектора – на передаче Ленинградского телевидения, в которой он на фоне исторических зданий говорил о Павле Iом. Это длилось очень долго. Кода закончилась передача, он выключил приборы, забрался на кафедру и ещё кое-что добавил, что в передаче не было сказано.
Объявили перерыв; и после перерыва я должен был видеть его, опять же по видеозаписи, в дискуссии с американскими историками. Должен был… Но я предпочёл уйти. Андрей тоже ушёл. Он разделял мои возражения; но добавил, что у населения большой информационный дефицит, и они хватаются за всё, что им предлагают. Казалось, что мне, живя за пределами России, гораздо легче найти информацию о русском царе Павле Первом, чем тем, кто живёт в России. Время цензуры прошло; но ничего нет… И даже видеозаписи из Ленинграда не были здесь безынтересными: ну, кто из Волгограда имел возможность попасть в Ленинград? У кого нет там друзей, у которых он мог бы остановиться, тому это затруднительно…
И всё же: эту потребность в информации можно было бы удовлетворять чуть по-другому…
Назад вдоль Волги. Спустились к монументальной пристани изысканной уродливости. Андрей рассказывал, что когда-то было запланировано посещение города Сталиным; и вот в спешке это и было построено. Но Сталин так и не приехал. На моё замечание, что вообще-то следовало бы взорвать эту штуку, Андрей сказал, что с таким видом я не один.
Неподалёку небольшое здание со странной неразборчивой надписью. Андрей сказал, что это – на армянском языке, и что в здании этом находится армянское Кафе. Несколько лет назад был издан указ, по которому в городе должны быть созданы кафе и рестораны в стилях различных республик. Ну, построили; а это кафе – как раз в стиле армянском. Послушное выполнение этого указа порою и местами вырождалось в какой-то абсурд. А это, впрочем, вполне нормально и в порядке вещей, что местное выполнение централизованных указов сбивается на абсурд.
Андрей указал на большое здание слева от памятников битвы. Это себе построили партийные вельможи: роскошные квартиры для собственного пользования. Но дела развернулись не совсем так, как им хотелось. Начались демонстрации; здесь, на площади, на которой мы стояли, проводились собрание и массовые митинги. Некоторые из ответственных лиц потеряли свои посты, но, к сожалению, не все.
Была ещё небольшая деловая проблема в связи с моей миссией: ящики для мемориала. Ящики гуманитарной помощи, о которых шла речь, были уложены в каком-то административном здании; Андрей интересовался, ясно ли то, что они предназначены для него, точнее для «Мемориала» и выдадут ли их. Я подтвердил, что ящики именно для «Мемориала»; а если их не выдадут, пусть позвонит мне; мы вместе пойдём и заберём. Сказал я это – как потом сам заметил – чересчур уж смело; и Андрей предупредил, что здание охраняется милицией…
Пошёл в отель, отдохнул. Евгений М. позвонил; пригласил на вечернее чаепитие. Я согласился. Договорились, что встретимся в 7 в гостинице на совместный ужин, и потом к нему.
Он появился с молодым человеком по имени Володя К.
После ужина мы отправились в квартиру Володи; общались до поздней ночи. Подробности разговора уже забылись; помню только, что в течении вечера стало ясно, что мы будем сотрудничать. Володя по каким-то причинам большую часть времени находился у своих родителей или в разъездах (он собирает казачий фольклор на видео); когда я буду находиться в Волгограде, его квартира будет в моем распоряжении .3
[1] То, что именно Садченков посоветовал мне пойти на эту встречу, я посчитал очень честным с его стороны. Потому что именно он, волей-неволей, сыграл важную роль в этом аппарате притеснения; и было ясно, что во время той встречи мне об этом будут и рассказывать. Об этой темной стороне его деятельности я, однако, и в дальнейшем с ним не разговаривал.
[2] В общем-то – насколько мне известно – его считают именно ничтожным полусумасшедшим.
[3] До сотрудничества дело не дошло. Позже я стал понимать, что оба они были представителями дикого постсоветского экономического авантюризма, который, не обременён какими-либо знаниями или навыками, в водоворотах неожиданно наступившей свободы хватался за всё что угодно и снова бросал. Как новичок я так сразу это не мог понимать.
Дальше:
Волгоград – Третий день
Назад:
Волгоград – Первый день
