Много времени прошло с тех пор….
Было это где-то на Тихом Океане или на Балтийском море, а может быть и на море Каспийском или на Атлантике; точно не могу сказать, так как для точного определения я был слишком пьян.
Опорожняя пятый или семнадцатый кувшин вина, я сидел в своей каюте, как вдруг раздался стук в дверь. Я сказал «войди!» (или что-нибудь в этом роде); после чего дверь открылась, и вошел старший штурман. Увидев его, я вспомнил, что накануне собирался бросить его за борт, и стал соображать, что именно произошло и почему он все еще жив. Что-то связано с чем-то вроде…. Эх, черт…. Много чего происходит в нашем мире; все не запомнишь….
«Наблюдатель на марсе1 увидел корабль какой-то» - сказал старший штурман.
«Да?» строго переспросил я. Как нарочно он заговорил как раз в тот момент, когда я начал вспоминать…. Черт! Почему я хотел бросить его за борт, и почему он еще жив? Ничего не понимаю…. Я посмотрел на него. Надо спросить; пусть сам скажет…. «Вчера, значит…» произнес я неуверенно; и застрял, не зная, как спрашивать дальше.
«Не вчера, а сегодня,» ответил старший штурман. «Только что увидел.» - «Что увидел?» - спросил я. «Корабль,» ответил он. – «Так, так…» пробормотал я. «Корабль, значит, увидел. А какой корабль?»
«Корабль какой-то…» Штурман пожал плечами. «Какой именно – не говорил…. Может быть еще слишком далеко, чтоб разглядеть….»
«Если наблюдатель на марсе увидел корабль, то в этом нет ничего удивительного,» заметил я. «Ведь на море плаваем.»
В том, что мы плаваем на море, я ничуть не сомневался. Пол ведь качался; и я был уверен, что это качание не от вина; да еще я вчера собирался бросить за борт старшего штурмана, что может иметь смысл только на море.
Постепенно я стал соображать. Вспомнил и проступок штурмана: пьянство на дежурстве. Ну ладно.
«Я поднимусь и сам посмотрю,» сказал я.
Вместе мы вышли из каюты.
А легко сказать: подняться на марс. Как мне добраться туда в моем состоянии – представления не имею. Лишь не показывать неуверенности…. Ведь вчера за пьянство я собирался бросить за борт подчиненного…. Меня никто за пьянство за борт не бросит, так как я – капитан; но какой пример…. Нет, только не показывать, в каком я состоянии…. И раз уж я высказал свое решение подняться на марс, то я обязательно должен подняться на марс. Будучи капитаном на пиратском судне я имею много прав; имею их по той причине, что я сам себе их даю или беру; но зато права нерешительности и колебания раз навсегда лишился. Объявив о каком-нибудь решении, я должен выполнить его даже в том случае, если решение это принято легкомысленно или в пьяном виде; а вообще – что это за капитан, который свои решения принимает легкомысленно или в пьяном виде; такой в любой момент рискует погубить свою команду вместе со всеми, кто зависит от него; лучше, если такой покорно вернется под иго написанных законов, раз уж он не в состоянии быть своим собственным законодателем. – Ну ладно, старшего штурмана я вчера собрался бросить за борт, а не бросил; но это простительно; ведь жертвовать им было бы неправильно, ибо он, в общем-то, честный парень и способный сотрудник. А способных сотрудников бросать за борт не следует; это было бы шагом неправильным, от которого я вовремя отказался; сомнений нет, что было правильно не выполнять первоначального неправильного решения. Каждый человек может ошибиться, а упорствовать в ошибке – это уж от лукавого…. А подняться на марс мне придется, все равно, пьян я или не пьян; ведь будучи капитаном на пиратском судне я не могу просто так сказать, что поднимусь на марс, а минуту спустя, что, мол, подниматься не буду; такая нерешительность подорвала бы мой авторитет; да, к тому же, я ненавижу себя в состоянии нерешительности, и я решил впредь никогда больше не пить алкогольных напитков; тем более что пьяных я терпеть не могу, особенно тогда, когда пьянство превращает их в нерешительных тряпок, которые объявят, что поднимутся на марс и вдруг засомневаются правильно ли подняться туда.
Вдруг надо мной раздался хриплый голос: «Помочь вам?» - В недоумении я посмотрел вверх, и только тут я сообразил упущенное за всеми размышлениями обстоятельство: что я поднимаюсь на марс и уже почти добрался. Сверху навстречу мне протянулась рука наблюдателя. - «Не надо,» отмахнулся я, и быстрым четким движением залез на наблюдательную платформу. – «Штурман что-то про корабль какой-то намекнул?» - спросил я. – «Вон там,» ответил наблюдатель и услужливо указал правой рукой на бакборт. Я поднес подзорную трубу к глазу, и, точно, увидел корабль. «Следи за ним,» сказал я и стал спускаться вниз.
Я люблю широкие размахи марса, достойно усиливающие движение волн, и с удовольствием остался бы на платформе. Часами я мог бы находиться там, наверху; и не будь я капитаном, я предпочитал бы дежурить именно на марсе. - Но если б я остался, то пришлось бы беседовать с дежурным матросом. Ведь находясь вдвоем в тесноте платформы невозможно же все время молчать; и вот я не знал бы, о чем с ним говорить. – Чего ищет этот человек на море? С какой целью он стал пиратом? – А понятно мне, что это - один из тех, кто хочет разбогатеть; таких я сразу разглядываю; один из тех, кто на проторенных тропах не видит возможности добраться до своей цели, и поэтому он на время покидает их. А цель их – на суши; и на сушу надеются вернуться; только с более выгодными условиями. - А о чем беседовать с таким человеком? Представления не имею.
Я сам стал пиратом из-за того, что сушу ненавижу; а разбоем занимаюсь лишь потому, что ведь чем-нибудь нужно заниматься, чтоб команду свою удержать у дел. Наплевать мне на это сверкающее и звенящее барахло, что возят с собой эти дураки, на которых мы нападаем…. Чепуха. А матросы мои за этим гонятся; не лучше они жителей суши. А жителей суши я ненавижу; ненавижу их застывшие иллюзии; ненавижу, как они самодовольно бредут по своему отмершему миру, да их тупость ненавижу, которая не хочет понять, что отмерший их мир возник из движения, и что движение ничуть не успокоилось, а поджидает момент разбить и проглотить возникшее. И когда я вижу, как именно через их дурацкий страх движения, через их идиотское застывание то и дело создаются условия, разбивающие их благоустроенный мир вместе с их жалким уютом – то мне порою даже становится их жалко.
Дежурный на наблюдательной платформе, как и все остальные на моем корабле, не лучше жителей суши; несмотря на то, что он плавает на море и является одаренным пиратом. Ибо не живет он широким размахом! По сути, он ненавидит море; его соприкосновение с ним – для него лишь необходимое неудобство на пути к честному и солидному окоченению. О чем говорить с таким человеком? Я его понимаю, а он меня – нет.
Тем временем я вернулся на надежные половицы палубы. Я передал командование первому штурману, приказал преследовать увиденный наблюдателем корабль, и если что – сообщить мне. Потом я заперся в своей каюте, чтоб поспать.
А с пьянством надо прекратить раз навсегда!
Что стало с тем кораблем, который увидел наблюдатель – больше не помню; слишком много времени прошло; да и так – какая разница….
Наверно захватили….
Данный текст входит в книгу
ISBN: 978-3-940185-26-6
